Конец эпохи

Конец эпохи

Нагрудные знаки России, хоть того создатели их не желали, красноречиво рассказывают о том, как время отсчитывало последние годы царизма.

Восстание в Польше, крестьянские волнения в России и всеобщее разочарование результатами реформы вызвали резкий подъем революционного движения в России, к руководству которым пришли разночинцы. Была создана организация «Земля и воля», налаживались связи с западноевропейскими радикальными кругами, все острее становились выступления публицистов в подцензурной печати, организовывались подпольные группы. Одна из них, во главе с вольнослушателем Московского университета Ишутиным, готовилась к цареубийству, полагая, что таким образом можно разбудить русское крестьянство и ускорить революцию. Член этой группы студент Д. Каракозов решил произвести террористический акт. 4 апреля 1866 года на набережной у Летнего сада он стрелял в Александра II, но промахнулся. Впрочем, неизвестно, промахнулся ли он, или его руку отвел оказавшийся рядом в толпе костромской мещанин Осип Комиссаров. Правительству выгодно было объявить спасителем царя представителя народа. Образ простого человека, отводящего руку убийцы, казался великолепной пропагандистской находкой. Комиссаров был обласкан двором, его наперебой приглашали в великосветские салоны, чеканились памятные медали и жетоны. Спасителю России пелись дифирамбы, основной целью которых было возвестить всему миру, что русский народ готов на любые жертвы ради обожаемого монарха. Апофеозом почестей стала золотая медаль, выбитая для Комиссарова в одном экземпляре. На ее лицевой стороне погрудное изображение Александра II, на оборотной надпись: «4 апреля 1866 года». Существует исторический анекдот о том, что, когда царь спросил Комиссарова на приеме, чего бы тот пожелал, придворные стали шептать ему на ухо: «Проси камер-юнкера». На что Комиссаров, не все расслышавший, заявил: «Хочу в юнкеры, Ваше Величество». Царь пожал плечами и приказал его зачислить в юнкерское училище. Впоследствии Комиссаров спился и умер в безвестности.

Половинчатость крестьянской реформы, быстрое разрушение ореола царя-освободителя, рост недовольства и революционного движения в стране вскоре заставили Александра отказаться от либеральных речей и вернуться к жесткой политике Николая I. Умеренные реформаторы были устранены от руководства страной, и на передовую общественность обрушились репрессии. Дальнейшие годы проходили в сложной обстановке роста антиправительственных выступлений, создания сильных и хорошо законспирированных организаций народовольцев, ставящих целью свержение самодержавия путем террора, и попыток правительства подавить революционную деятельность в стране. И если в историческом плане народовольцы потерпели поражение, потому что ставка на террор не могла принести победы, то в более узком плане борьба революционеров с царем Александром II закончилась победой народовольцев. После ряда неудачных покушений 1 марта 1881 года бомба, брошенная в Петербурге И. Гриневицким достигла цели. Император был смертельно ранен. Это событие также нашло отражение в медальной истории России. Серебряная медаль с надписью на оборотной стороне «1 марта 1881 г.» была предназначена для награждения тех лиц, которые находились рядом с императором в день покушения, и его приближенных.

После 1 марта 1881 года движение народовольцев пошло на убыль. Большинство наиболее активных его деятелей были арестованы и казнены либо заточены в тюрьмы, а покушения на Александра III оказались неудачными. Народовольцам не удалось организовать за новым царем такой же «охоты», как за Александром И. В дальнейшем терроризм стал методом борьбы эсеров, совершивших ряд покушений на крупных сановников России, например на шефа жандармов Мезенцева и премьер-министра Столыпина. В 1912 году была отчеканена памятная настольная медаль на убийство Столыпина с надписью «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия».

После смерти в 1894 году императора Александра III российский престол перешел к его старшему сыну Николаю II, коронация которого состоялась через два года. Коронация проходила по традиции в Москве и должна была сопровождаться грандиозными торжествами. Умирающий режим, как не раз бывало в истории, возвещал о своей жизнеспособности барабанным боем и фейерверками. К коронации было заготовлено бесконечное множество значков и жетонов. Организаторы коронационных торжеств получили особые знаки. Однако торжества в Москве были омрачены трагическими событиями на Ходынском поле, где десятки тысяч человек погибли или были искалечены в давке за подарочными кружками — эти «гуляния» вошли в историю России под названием «Ходынка». Именно с Ходынкой связана первая медаль Николая II — «В память коронации».

Знак Ольгинского общества, одного из многочисленных патриотических и благотворительных обществ начала XX в.

За два года, прошедшие между вступлением на престол и коронацией Николая II, была проведена значительная работа по подготовке новых и изменению внешнего вида «общих» медалей. Поэтому в 1896 году словно прорвалась плотина — сразу, одна за другой, были утверждены медали «За походы в Средней Азии», «В память Николая I», «В память Николая I воспитанникам военных учебных заведений», «В память царствования Александра III» и др. С одной стороны, этот поток медалей был предназначен для того, чтобы обласкать подданных — некоторые офицеры и чиновники в тот год получили сразу по нескольку медалей. С другой стороны, почти все медали несли пропагандистскую нагрузку, прославляя предшественников Николая II. Эти годы — начало короткого периода расцвета знаков России — как наградных, так и знаков различия: полковых и ведомственных.

Знак Зуевского общества хоругвеносцев. Подобные общества существовали в большинстве русских городов при соборах и монастырях

За последние двадцать лет царской России знаков, указывающих на принадлежность к военной части или заведению, было учреждено около тысячи. Обзавелись ими большинство полков и военных учебных заведений, университеты и институты, ведомства и миссионерские общества, железные дороги и пожарные команды. Офицерам были положены знаки серебряные с эмалью, солдатам — бронзовые. Каталоги ювелирных фирм «Кан» или «Эдуард» превращаются в пухлые тома. Помимо знаков ведомственных возникают многочисленные знаки «За стрельбу», «За рубку», «За фехтование» — можно было, не кривя душой, увесить себя знаками, как рождественскую елку.

Не осталась в стороне от лавины памятных и «членских» знаков и православная церковь. Если в течение всего XIX века было учреждено лишь две награды для священнослужителей, а именно наперсный крест «В память Отечественной войны 1812 года» и подобный ему крест «В память войны 1853—1856 годов», а также крест св. Нины «За восстановление православного христианства на Кавказе» и несколько знаков духовных братств, то за первое десятилетие XX века новых знаков появилось более ста. Это были знаки миссионерские, Камчатского братства и Североамериканского братства им. св. Владимира, которые давались не только и не столько за миссионерскую деятельность, сколько за пожертвования в казну братств. Это были знаки общин и духовных братств. Это были многие десятки знаков обществ хоругвеносцев. Первое из них, Военно-Пантелеймоновское общество, было создано в 70-х годах прошлого века и состояло из армейских отставников, которые должны были во время крестного хода и иных церковных процессий нести хоругви и при этом заботиться об охране порядка. Постепенно подобными братствами обзавелись многие епископства, города и даже монастыри. Установить их общее число невозможно, ибо в их организации никакого порядка не было. Все эти знаки схожи — в центре каждого обязательно изображена хоругвь. Хоругвь окружена венком из дубовых листьев либо пальмовыми ветвями.

Мариинские медали за 15 и 20 лет беспорочной службы, приравненные к государственным наградам

К духовным знакам были близки знаки благотворительных обществ и союзов. Но в отличие от знаков православной церкви, не имевших «верховного» знака, в области благотворительности таковым может считаться знак Мариинского общества, созданного еще в 1828 году под покровительством императрицы Марии. Это общество руководило благотворительностью в государственном масштабе и имело официально установленный (и даже получивший владимирскую ленту) Мариинский знак отличия беспорочной службы в трех степенях. Две его низшие степени представляли собой золотые медали, покрытые синей эмалью с цифрами соответственно «XV» и «XX век». Высшая степень знака представляла собой синий эмалевый крест с цифрой «XXV» или «XXXV» (в зависимости от продолжительности службы в обществе). На рубеже XX века семья благотворительных обществ несказанно разрослась. О ком только не заботились! И о слепых, и о глухих, и о беспризорных детях, и об одиноких девушках, и о семьях заключенных, и о диких животных... Одним из действенных средств привлечения членов, а главное, пожертвований в эти общества были яркие, пышные знаки обществ. Жертвователь, особенно нувориш, не имевший права на иные знаки, гораздо охотнее раскошеливался, если получал за это очевидное свидетельство своей щедрости.

Этот процес украшательства усиливался по мере того, как дела государства Российского ухудшались.

В 1899—1901 годах в Китае развернулось народное национально-освободительное движение, известное в истории как движение ихэтуаней или «Боксерское восстание». Оно было подавлено в результате вооруженной интервенции восьми держав, в которой принимали участие и царские войска.

Мариинский крест за 25 лет беспорочной службы. Мариинские награды носились на владимирской ленте

Как и все державы-победительницы, Россия отчеканила медаль в память этой экспедиции. Медаль «За поход в Китай» изготовлялась в серебре для участников боевых действий и в светлой бронзе для лиц, находившихся на территории, объявленной на военном положении. Тираж ее был велик, и ею награждались десятки тысяч людей, не имевших никакого отношения к войне. Изготовление медали было отдано на откуп частникам, и эта медаль — первая из российских медалей, у которой существует множество различных вариантов.

Погребальным звоном для царизма прозвучала русско-японская война 1904—1905 годов. Как это ни парадоксально, в определенном отношении война эта устраивала русское правительство. Еще была свежа в памяти удачная и почти бескровная «прогулка» в Китай в 1900—1901 годах, а в случае, если новая война будет проходить по «сценарию» Петербурга, она станет отличной демонстрацией мощи русского оружия. Это послужит уроком не только и не столько врагам внешним, сколько «врагу внутреннему». Но война развивалась далеко не по сценарию сановного Петербурга.

С первых дней войны обнаружилась негодность стратегической и технической подготовки русской армии. Как и в Крымской войне, боевые действия велись в основном далеко от промышленных центров России, что выявило неподготовленность транспорта и средств связи. Обе войны показали несостоятельность высшего командования империи.

Бездарность, продажность и даже предательство российского командования вскоре после начала войны перестали быть секретом. Адмирал С. Макаров пролетел на фоне ее ярким метеором и погиб в Японском море, генерал Р. Кондратенко был связан по рукам и ногам приказами и распоряжениями бездарного командования, подвиги же моряков «Варяга» и цусимцев лишь подчеркивали общую печальную закономерность.

Война началась 27 января 1904 года внезапным нападением японцев на русский флот в Порт-Артуре и на корабли «Варяг» и «Кореец», стоявшие на рейде в Чемульпо.

Этот бой — один из немногих боев русско-японской войны несмотря на формальное поражение был моральной победой русского оружия и продемонстрировал героизм русских моряков.

Крейсер 1-го класса «Варяг» водоизмещением в 6500 тонн, с экипажем 573 человека под командованием капитана 1-го ранга В. Руднева находился с декабря 1903 года на стационарной службе в корейском порту Чемульпо, нейтралитет которого охранялся также французскими, английскими, итальянскими, американскими и японскими военными кораблями. 5 января на смену ушедшим в Порт-Артур крейсеру «Боярин» и канонерской лодке «Гиляк» к «Варягу» присоединилась канонерская лодка «Кореец». Несмотря на тревожные слухи о приближающейся войне с Японией, «Кореец» не доставил Рудневу никаких инструкций. Тогда Руднев отправил «Кореец» 26 января за инструкциями в Порт-Артур, но канонерка была неожиданно обстреляна в море японскими миноносцами и вернулась в порт. Вечером того же дня на рейд Чемульпо вошли четыре японских миноносца и встали на якоря рядом с «Варягом». Старший на рейде английский капитан 1-го ранга Бейль предупредил японское командование, что в случае военных действий на нейтральном рейде он прикажет открыть огонь, и ночь прошла относительно спокойно, хотя в нарушение нейтралитета японцы начали высадку десанта в Чемульпо. Команды русских кораблей провели тревожную ночь, в любую минуту ожидая минной атаки и не зная, как развиваются события в других местах. Утром 27 января, уже после нападения японской эскадры на Порт-Артур и фактического начала войны, адмирал Уриу уведомил капитана Бейля, что между Россией и Японией начались военные действия и если русские корабли не покинут порт, то японская эскадра атакует их на рейде.

Собравшийся совет командиров европейских кораблей ограничился протестом адмиралу Уриу. Капитан Руднев с согласия офицеров принял решение прорываться к Порт-Артуру и в случае неудачи взорвать «Варяг» и «Кореец», однако ни в коем случае не сдаваться врагу. В последующем бою с японской эскадрой, проходившем на глазах европейской эскадры, «Варягу» пришлось в одиночестве сражаться с шестью японскими крейсерами и восемью миноносцами (снаряды старого и слабо вооруженного «Корейца» не достигали цели). В ходе часового боя «Варягом» был потоплен один миноносец и повреждены крейсеры «Асама» (флагман, который был вынужден из-за начавшихся на нем пожаров выйти из боя) и «Чиода». Ввиду того, что на «Варяге» была выведена из строя почти вся артиллерия, разрушены все надстройки и шлюпки, ему пришлось возвратиться на рейд, где во исполнение решения военного совета началась подготовка к взрыву. Однако взорван был только «Кореец». «Варяг» же затопили, так как его взрыв был опасен как для других кораблей, так и для самого города. Экипажи кораблей были отправлены в Шанхай на борту европейских крейсеров и оттуда возвратились на родину. Потери «Варяга» составляли 34 человека убитыми и 91 ранеными. На «Корейце», который во время боя находился под прикрытием «Варяга», потерь не было.

Царское правительство широко использовало подвиг «Варяга» и «Корейца» в целях пропаганды, но участников подвига правительство не жаловало. По возвращении в Россию и после окончания торжеств и чествований команды кораблей были расформированы и распределены по разным судам. Капитану Рудневу присвоили звание флигель-адъютанта, но отстранили от командования боевыми кораблями и назначили начальником 14-го флотского экипажа, а через год, обвинив в либеральном отношении к матросам, вообще уволили и сослали в деревню, где он и умер в 1913 году. Старший штурман лейтенант Е. Беренс, впоследствии один из создателей советского военно-морского флота, а с 1919 года главвоенмор республики, был отправлен на стажировку в Италию. Однако официально подвиг «Варяга» и «Корейца» превозносился. 10 июля 1904 года была утверждена медаль «За бой „Варяга" и „Корейца" при Чемульпо», которой награждались члены экипажей обоих кораблей.

Для медали была придумана оригинальная как по форме, так и по расцветке лента, из-за чего медаль не могла носиться на колодке. Лента представляла собой расположенный вертикально андреевский флаг.

Любопытно, что вскоре после медали за бой при Чемульпо, 5 октября 1904 года, несколько ранее, чем предполагалось, была учреждена медаль «В память 50-летия обороны Севастополя» (оборона формально завершилась лишь летом 1856 года). Медаль была учреждена с пропагандистской целью — напомнить о подвигах защитников Севастополя в те дни, когда еще оставались надежды на то, что удастся отстоять Порт-Артур.

Медаль за бой «Варяга» и «Корейца» У Чемульпо; носилась на необычно длинной белой прямоугольной ленте с андреевским крестом

Дальнейшее развитие военных действий проходило весьма неблагоприятно для русской армии. Несмотря на перетасовку командования, создание новых армий и корпусов, увеличение численности русских войск в Маньчжурии, японцы планомерно и настойчиво наступали. Последовала цепь поражений русской армии, вызванных ее плохим снабжением, слабым вооружением, низким боевым духом и фантастической бездарностью седых «орлов». Страна катилась к военному поражению.

Переход из Балтики на Дальний Восток 2-й Тихоокеанской эскадры под командованием адмирала 3. Рожественского, закончившийся разгромом под Цусимой 14—15 мая 1905 года, не мог бы даже в случае его успеха, спасти положение. Привел же он лишь к новым крупным потерям. В результате поражений в Порт-Артуре и при Цусиме Россия лишилась большей части своего военного флота и была вынуждена пойти на ряд территориальных уступок, а главное, отказаться от доминирующей роли на Дальнем Востоке, на которую претендовала в начале века.

Неудивительно, что в громе революции, вопрос о наградах за русско-японскую войну стал весьма спорным. В 1905 году он не был решен положительно.

Медаль «В память Русско-японской войны» была утверждена лишь 21 января 1906 года. Серебряной медалью награждались защитники Порт-Артура, светло-бронзовой — участники военных действий в Маньчжурии, темно-бронзовой — лица, в боях участия не принимавшие, но состоявшие на службе в районах боевых действий, а также на Дальнем Востоке и на железных дорогах, по которым шли поставки для фронта. Раненым и контуженным медаль выдавалась на ленте с бантом.

Медаль для участников русско-японской войны

С этой медалью связан правдоподобный и характерный для той эпохи анекдот. Рассказывают, что когда проект медали, на лицевой стороне которой была помещена дата «1904—1905» и изображение Всевидящего ока, а на обороте — надпись: «Да вознесет вас Господь», попала на стол к царю, тот решил, что обстоятельства никак не благоприятствуют учреждению награды. И написал на проекте такую резолюцию: «В свое время доложить. Николай». Слова «в свое время» угодили как раз под надписью оборотной стороны. И резолюция была прочитана неверно. Исполнители приказа решили, что царь велит дополнить надпись еловами «в свое время» и доложить об исполнении. Надпись была дополнена, и медаль выпущена с фразой: «Да вознесет вас Господь в свое время».

Возможно, ничего подобного не было, но этот исторический апокриф настолько характерен для той эпохи, что в него хочется верить^*.

^*(Мне приходилось видеть медаль «В память Русско-японской войны» с надписью «Да вознесет вас Господь». Действительно ли это пробная медаль, либо ошибка изготовителя (медали чеканились частными подрядчиками), я не знаю.)

Вскоре была утверждена еще одна награда для участников войны — «Медаль красного креста в память Русско-японской войны 1904—1905 гг.». Ею награждались члены управления и служащие Российского Общества Красного Креста, а также врачи, медицинский персонал и сотрудники питательных и ночлежных пунктов.

Однако учреждением этих двух медалей дело не ограничилось. В 1907 году с Дальнего Востока возвращались военнопленные и среди них тысячи «цусимцев». Участники цусимского сражения не могли претендовать на медаль «В память Русско-японской войны» и остались без награды вообще. В то же время всем было известно, что это сражение продемонстрировало не только техническую отсталость России, бездарность ее командования, но и мужество моряков и отдельных кораблей, которые даже в безнадежном положении, жертвуя собой, продолжали бой, но не сдавались. Примером тому может служить судьба крейсера «Адмирал Ушаков», которым командовал капитан 1-го ранга В. Н. Миклухо-Маклай, брат знаменитого путешественника. Крейсер погиб в неравном бою с японской эскадрой, но не спустил андреевского флага, повторив подвиг «Варяга».

Осознавая необходимость каким-то образом отметить участников цусимского боя, но не желая при этом упоминать рокового слова «Цусима», царское правительство утвердило в 1907 году медаль «В память похода на Дальний Восток эскадры адмирала Рожественского». Эта медаль — компромисс. На ее лицевой стороне изображен якорь и даты «1904—1905». На оборотной — карта восточного полушария, на которой пунктиром показан путь эскадры, заканчивающийся где-то на Дальнем Востоке. Лента для медали была выбрана невоенная, романовских цветов — бело-оранжево-черная. Матросы и нижние чины получали медаль светло-бронзовую. Серебряная медаль предназначалась для награждения офицеров.

Значительно позднее, уже в 1914 году, был учрежден нагрудный знак «За защиту Порт-Артура» — серебряный крест с изображением броненосца в центре. Он выдавался ветеранам обороны Порт-Артура в память десятилетия начала осады.

Что касается Японии, то победа над Россией была отмечена там одной наградной медалью для участников боевых действий, на лицевой стороне которой изображены скрещенные знамена, восходящее солнце и цветок вишни.

Помимо этой медали в Японии была отчеканена еще одна медаль, имеющая прямое отношение к событиям войны. Она чрезвычайно редка. Одна из них была обнаружена в 1945 году при занятии нашими войсками Порт-Артура. Она хранилась там в музее побед Японии в русско-японской войне. Еще одна медаль находится в частной коллекции.

На лицевой стороне этой серебряной медали два скрещенных японских знамени с кистями и надпись, свидетельствующая, что это — награда. На оборотной стороне — пятиконечная звезда и две надписи, японскими иероглифами и по-русски, читающиеся одинаково: «Нарасино». В этом японском городе находился лагерь русских военнопленных. Медаль предназначалась для награждения «батьков» — старост бараков из военнопленных. Никаких сведений о дозволении носить ее в России не сохранилось.

Офицерский нагрудный знак Преображенского полка. Начало XVIII в.

После первой русской революции и поражения России в русско-японской войне разгул «украшательства» достиг апогея. Казалось, что царское правительство принимает все меры, чтобы подкрасить, расцветить режим. Помимо лавины знаков, жетонов и грохота юбилеев измышляются все новые способы ублажить верноподданных. Характерная деталь: в 1909 году вводится новая парадная форма в армии — она получает кивера с султанами и прочие атрибуты мундиров столетней давности.

С этим периодом связано развитие особого класса нагрудных знаков, иронически именуемых в армейском просторечии «слюнявками». Этот офицерский нагрудный знак — рудимент кирасы, вышедшей из употребления в XVII веке повсюду кроме тяжелой кавалерии. Кираса — это металлический жилет, состоящий из двух половинок, скреплявшийся на боках и на плечах.

Офицерский нагрудный знак, введенный в русской армии при Петре I, представлял собой широкий полумесяц. Его носили на шнурке на шее. Знаки различались по полкам и менялись в зависимости от чина. В русской армии они были атрибутом парадной формы вплоть до 1858 года. В других европейских армиях их носили лишь жандармы при исполнении обязанностей и дежурные штабные офицеры.

1 августа 1909 года был объявлен высочайший указ, по которому нагрудные офицерские знаки возрождались, однако в новой ипостаси. Они выдавались офицерам лишь тех частей и подразделений, что отличились в предыдущих войнах. Таких частей оказалось около двухсот. Чаще всего на знаке писалось «За отличие», в ряде случаев указывалось, за какое конкретно отличие знак присвоен. Таким образом, офицерские нагрудные знаки превратились в награду, но не личную, а полковую или батарейную. Нижние чины, не имевшие права на ношение офицерского знака, прикрепляли к головному убору металлическую ленточку, надпись на которой дублировала надпись на «слюнявке».

Офицерский нагрудный знак Фанагорийского полка начала XX в., когда подобные знаки стали выполнять наградную функцию

Наградная система стала одной из существенных подпорок режима, ее тоже золотили. Награждения более чем когда-либо казались правительству стимулом к преданности для подданных, средством возвеличивания государства и династии. Одновременно наблюдался естественный в таких условиях процесс девальвации наградного дела, рост числа награждений и падение их моральной ценности.

В пропагандистских целях использовались юбилейные торжества, которые отмечались с большой помпой и связывались с прославлением династии Романовых.

Первой по времени после медалей, посвященных событиям русско-японской войны, стала медаль «В память 200-летия полтавской победы», учрежденная 27 июня 1909 года. Торжества (как и сама медаль) были проникнуты легитимистским духом. Петр Первый рассматривался в этом юбилее в первую очередь как представитель династии Романовых, что особенно подчеркивалось многочисленными жетонами, юбилейными изданиями, выпуском большого числа памятных медалей для воинских частей и гражданских учреждений, основанных в первой четверти XVIII века.

Торжества в Полтаве по случаю двухсотлетия победы были праздником официальной России, и, хотя по статуту медали должны были вручать личному составу частей, участвовавших в Полтавской битве и за двести лет не изменивших своего наименования, большая часть медалей была роздана участникам торжества, его устроителям и другим представителям чиновничества.

Не успели утихнуть эти торжества, как началась подготовка к еще более широким манифестациям, на этот раз в память столетия Отечественной войны. Здесь было все как в полтавских торжествах, но в десятикратно увеличенном масштабе.

Только-только отгремели торжества столетние, как девятым валом обрушились на Россию супер-торжества, невиданные по размаху и стоимости — трехсотлетие воцарения дома Романовых. Такая пыль была пущена в глаза, что с высоты шатающегося престола казалось, будто вся Русь слилась в верноподданном единении. Памятью об этом мероприятии осталась медаль, на которой изображены схожие профили Михаила Романова — основателя династии и Николая II, которому суждено было стать ее последним представителем на российском троне. Медаль носили на ленте романовских цветов, и отчеканено этих наград было столько, что досталось всем слугам империи, даже дворникам. А оттого что чеканка медали по примеру последних царских медалей была отдана на откуп частникам — никакой монетный двор не справился бы с таким заказом, — вариантов ее существует немыслимое число.

Помимо медали был учрежден наперсный крест для духовенства — безвкусный, аляповатый знак, покрытый разноцветной эмалью с каплевидными подвесками снизу, словно эмаль стекает с креста.

Еще более аляповатым и безвкусным планировался орден «Трехсотлетие», по идее Николая II — «домашний» орден Романовых. Несколько пробных образцов сложнейшей формы и расцветки с явным влиянием купеческого модерна было изготовлено известной фирмой Фаберже. Орден учредить не успели — началась мировая война.

Наперсный крест для священников в память 300-летия дома Романовых. Типичный образец наградного «взрыва» начала XX в. в царской России

С романовскими юбилейными торжествами косвенно связано и учреждение еще одной награды — редкого, почти не раздававшегося креста «За заслуги в области сельского хозяйства». Он представлял собой покрытый зеленой эмалью крест, формой схожий со знаком ордена св. Владимира. Посреди креста в венке находилось серебряное изображение грифона — романовского герба.

Среди многочисленных и порой малозначимых русских наград этого периода несколько особняком стоит медаль, повествующая о драматических событиях далеко за пределами России, но достойных того, чтобы напомнить о них сегодня.

...Это было одно из самых страшных землетрясений в истории человечества. Утром 28 декабря 1908 года, в разгар веселых рождественских каникул, оно внезапно поразило остров Сицилию и итальянскую провинцию Калабрию.

Были разрушены 23 города и сотни деревень. Количество человеческих жертв исчислялось десятками тысяч. Больше всего пострадал крупный город и порт Мессина, который был буквально стерт с лица земли.

После первых, самых сильных толчков Мессина была охвачена многочисленными пожарами. Оранжевая стена огня, отороченная шапкой черного дыма, отражаясь в замершем море, была видна за десятки километров. Казалось, что на месте города пробудился вулкан.

Телеграф был сразу выведен из строя, и потому весть о катастрофе, обрастая подробностями и искажаясь слухами, как бы толчками продвигалась по Италии, внося смятение и ужас в жизнь страны.

Первыми в горящий город успели добраться итальянские матросы с миноносцев, стоявших на мессинском рейде. Но их было немного и они не были готовы к борьбе со стихией. В течение всего первого дня делались попытки послать Мессине помощь. Снаряжались команды добровольцев, готовились выйти в море корабли. В тот же день, узнав о несчастье, в Мессину с Капри отправился писатель М. Горький.

Одним из немногих, не потерявших головы в погибшем городе, оказался русский вице-консул А. Макеев. Он отыскал капитана мессинского порта и предложил ему обратиться за помощью к командующему русской военной эскадрой, что крейсировала неподалеку от сицилийских берегов. К вечеру Макеев с капитаном порта вышли из Мессины на быстроходном катере и уже в темноте отыскали эскадру.

Когда контр-адмирал В. Литвинов увидел вошедших к нему в каюту еле живых, почерневших от усталости и пережитого ужаса гостей, он приказал принести крепкого чаю и внимательно, не перебивая, выслушал страшный до неправдоподобности рассказ. Затем пригласил к себе командиров кораблей.

Уже через час русская эскадра, изменив курс, на максимальной скорости шла к Мессине.

Взошло солнце, но его лучи не могли пробить черные облака над погибшей Мессиной. Разрезая неподвижную, как кисель, воду, в которой медленно плыли трупы людей, обломки мебели и разбитого скарба, ворвались как на бой, в строгом кильватерном строю могучие линкоры «Цесаревич» и «Слава», крейсера «Адмирал Макаров» и «Богатырь», канонерские лодки «Гиляк» и «Кореец». Прошло всего четыре года со дня героической гибели «Корейца» у Чемульпо, и новый корабль, получивший то же имя, шел выполнять свой долг.

Перекрывая доносившийся с берега тоскливый гул, который слагался из человеческих стонов, треска горящего дерева и грохота кирпичных лавин, зазвенели в клюзах якорные цепи. И еще не успели якоря коснуться дна бухты, как заскрипели шлюпбалки, послышались боцманские свистки, зашуршали тросы, с громким плеском ударились днищами о воду десятки шлюпок и катеров. Поднялись и дружно ударились по воде лопасти весел...

Еще на подходе к Мессине, понимая, какая работа предстоит морякам русской эскадры, адмирал приказал сложить в шлюпки лопаты и топоры, ящики с бинтами и корпией, анкерки с водой. В каждой шлюпке были доктор или фельдшер.

Земля, на которую ступили русские матросы, была ненадежна. Она все еще содрогалась от постепенно слабеющих толчков и каждый из них вел к новым обвалам. «Страшную картину представлял разрушенный город, — писал Максим Горький, — все еще вздрагивали развалины, падали и, погребая живых и мертвых, вызывали у раненых на площади панический ужас, дикие крики».

Матросы небольшими командами разбежались по улицам города и принялись за работу. Никто из этих молодых парней не видел ранее ничего подобного. Как пишет итальянский свидетель тех событий, «со всех сторон просили о помощи. На каждом шагу лежали мертвые, массы раненых; улицы стали неузнаваемы, да и не существовало их больше, вместо них стояли остатки домов и горы обломков».

Описанию страшных сцен посвящены записки тех, кто был тогда в Мессине. Вот только одна из них: «Матросы „Макарова", — пишет М. Горький, — увидали в развалинах женщину. Почти обнаженная, она сидела среди обломков, держа в руках оторванную от туловища детскую голову, прижимала ее к груди и напевала какую-то грустную песенку. Хотели... отвести эту женщину в более безопасное место, она пришла в бешенство, стала драться, кусаться, кричать... Вся семья этой женщины была убита».

Или сцена другая.

Зацепившись рубашкой за обломок балкона, висела шестилетняя девочка. Девочка молчала, устав плакать, не смея шевелиться. От стены, к которой на высоте третьего этажа прижался обломок балкона, остался лишь громадный «зуб», который мог обвалиться в любой момент. Тогда матросы решились на почти акробатический номер. Несколько человек поставили вертикально длинную лестницу так, чтобы она не касалась стены. Двое одновременно поднимались с обеих сторон лестницы, чтобы уравновесить ее. Когда они добрались до вершины, один из матросов уселся верхом на верхнюю ступеньку, а второй, отчаянно балансируя, поднялся ему на плечи и достал девочку. «Это было сделано так ловко, что среди стонов, боли, — пишет М. Горький, — и криков о спасении, раздался может быть неуместный, но неудержимый крик победы и радости».

Вот из-под груды развалин извлечен юноша.

— Пить, — умоляет он.

Корабельный священник, разносивший воду раненым, подносит к его губам кружку... Священникам приходилось вместе с моряками перевязывать раненых, а то и раскапывать развалины.

Итальянский свидетель, описывая спасательные работы русских моряков не может удержаться, чтобы не воскликнуть: «О, эти русские, какой героизм! Среди этих моряков я видел много контуженных, раненых, продолжавших работать, рискуя своей жизнью при каждом случае спасения. Они взбирались на такие места, где, казалось, смерть несомненно угрожала им, но они побеждали и спасали людей».

Круглые сутки госпитали на кораблях принимали тяжелораненых. Флагманский врач эскадры, в прошлом известный полярный путешественник А. Рунге, оборудовал операционные, что помогло спасти жизнь многих мессинцев. В общей сложности матросы русской эскадры извлекли из-под руин более 3 тысяч человек. 1800 раненых были доставлены на кораблях в Неаполь.

Итальянская памятная медаль «Землетрясение в Калабрии и Сицилии» (1908 г.), которой награждались русские моряки, участвовавшие в спасении жителей г. Мессины

Моряки русской эскадры покинули улицы Мессины только после того, как прибыли итальянские армейские спасательные команды.

История спасения жителей Мессины знала немало примеров героизма, проявленного теми, кто пришел на помощь городу. Неудивительно, что итальянское правительство учредило специальную награду — «Медаль в память землетрясения в Калабрии и на Сицилии». Медаль выдавалась участникам работ в Мессине и других местах, пострадавших от землетрясения. Этой серебряной медалью были награждены и русские моряки.

Убийство эрцгерцога Фердинанда в Сараево было лишь формальным толчком к неизбежной империалистической войне за передел мира. России в этой войне была уготована роль поставщика пушечного мяса. Уроки русско-японской войны ничему не научили. Седовласые «орлы» все так же определяли политику военного министерства, озверевшие от астрономических доходов поставщики грабили армию, словно вражескую территорию. Страна была разорена, и каждый день войны приближал гибель режима.

В первые дни войны в России была учреждена единственная новая медаль «За труды по проведению всеобщей мобилизации». Кроме этой медали в годы войны в России возникла и еще одна награда, именуемая обычно в литературе орденом св. Ольги.

История создания последнего ордена Российской империи туманна, запутанна и даже бестолкова — она как бы отражает в себе закат и угасание империи. В России, обладавшей к началу XX века широким набором орденов и медалей, все же были области, наградами никак не охваченные. Этот недостаток ощущался, в частности, в отсутствии женского ордена. Ведь к орденам имевшимся женщины практически доступа не имели, а орден св. Екатерины давался лишь аристократкам, и то скупо. Слой же зажиточных и знатных дам, занимавшихся благотворительностью и прочими общественными делами был широк и влиятелен.

С инициативой создания женского ордена в 1907 году выступило Православное общество св. Ольги. Оно предложило учредить орден, которым должны были награждаться за различные достижения, каждому из которых находилась аналогия в биографии древнерусской княгини, например, за борьбу с «врагом внутренним», ибо княгиня Ольга примерно наказала непокорных древлян.

Тогда орден не был учрежден, но идея не погибла. Вновь к ней обратились в 1913 году. Даже был разработан знак — голубой «корсуньский», вытянутый по вертикали крест.

Окончательно статут награды обнародовали в 1915 году, когда уже шла первая мировая война. Решено было награду не называть орденом, а именовать «знаком отличия», т. е. как бы перевести в несколько низшую категорию. Награда — белый равноконечный крест — имела три степени.

О последующей судьбе награды вспоминает историк М. Лемке, служивший во время войны в ставке императора.

Николаю II доложили, что три сына госпожи Панаевой, боевые офицеры, гусары, погибли один за другим в боях. Все три молодых человека были кавалерами ордена св. Георгия. И тут император вспомнил, что учрежденный уже год назад знак отличия св. Ольги так никому и не пожалован. Тогда он подписал указ о награждении второй степенью этого знака госпожи Панаевой.

Знак вручили безутешной матери, о чем широко сообщили в прессе. Причем о знаке св. Ольги было известно так мало, что во всех без исключения сообщениях и статьях он назывался орденом.

После этого о знаке снова забыли, и на этот раз навсегда. Лишь один экземпляр этой награды (третьей степени) сохранился до наших дней.

К наградам относится и редчайший нагрудный знак за проводку судов из России в Англию и обратно для моряков торгового флота, учрежденный в 1916 году. Двенадцать лучей, перевитых лентой, с надписью «Англия-Россия. 1916» исходят от фигур двух рыцарей. Под ними карта с маршрутом Лондон—Петроград.

В развитии наградных систем Европы в первую мировую войну просматриваются две тенденции. Если в странах Антанты новых наград не учреждали, а награждения проводились существующими орденами и медалями, то в многочисленных землях Германии с первых же дней войны появились специально посвященные этому награды, в основном кресты. Ими, особенно в маленьких герцогствах и княжествах, награждались авансом все призванные в армию. Таких крестов более десяти. Их учредили даже вольные города — Гамбург, Любек и Бремен.

В Пруссии был возрожден, став общегерманской наградой, Железный крест. На нем появилась надпись — «1914». В остальном он не отличался от предшественников. Крест выдавался в двух степенях, и теоретически при нем существовал и Большой крест со звездой. Однако выдан он был лишь однажды — престарелому фельдмаршалу Гинденбургу.

Железный крест стал основной и наиболее распространенной наградой Германии времен первой мировой войны.

Первые награждения обставлялись торжественно, и имена награжденных официально публиковались, Когда после битвы в Арденнах германский кронпринц был награжден Железным крестом первой степени, он, по воспоминаниям современника, пустил телеграмму о награждении по рукам в штабе, чтобы все могли с ней ознакомиться и поздравить царственного героя. Но прошло несколько месяцев, и тот же кронпринц шагал между двумя шеренгами солдат, быстро раздавая кресты из корзины, которую держал адьютант. В тот день, пишет очевидец, «избежать получения железного креста 2-й степени можно было, лишь совершив самоубийство».

Железный крест больше всего ценился немецкими частями в колониях, отрезанных судьбами войны от империи. Отряды немецкого генерала Леттов-Форбека в Германской Восточной Африке в течение многих месяцев сопротивлялись английской армии. Командование сообщило защитникам колоний, что они награждаются Железными крестами. А так как запасов этой награды в Африке не было, то жены офицеров вырезали кресты из черного бархата, обшивали их белыми нитками и приспосабливали на пропотевшие мундиры мужей.

Железный крест в Германии во время войны «почковался». Был учрежден Железный крест для медиков, с маленьким эмалевым красным крестиком в центре, и для дам, с вензелем императрицы.

В некоторых случаях во время войны несколько видоизменялись существующие ордена. Например, в Болгарии на лучах ордена «За храбрость» помещались даты. Так, если на ордене стояла дата «1915—1917», это означало, что награда вручена за заслуги именно в этот период. Дата «1914» появилась и на знаках ордена Эрнестинского дома. Этим орденом совместно «владели» три карликовых саксонских государства: Саксен-Мейнинген, Саксен-Альтенбург и Саксен-Кобург-Гота...

Поскольку государства Антанты новых наград не учреждали, приходилось увеличивать выпуск имеющихся.

Первая английская награда в той войне была вручена за стычку 22 августа у города Сомса. Там неожиданно встретились английский и немецкий разъезды. Пока немецкие уланы пытались избавиться от своих длинных пик, англичане убили троих из них и вернулись победителями. Командир англичан капитан Хорнби был награжден как «первый английский офицер, убивший противника саблей нового образца».

Зато с окончанием первой мировой войны наград, посвященных ей, было учреждено немало. Существовала общая медаль Антанты, учрежденная для всех стран-союзниц. На лицевой стороне ее помещалась богиня победы, на оборотной — текст на соответствующем языке. Любопытно, что изображения на аверсе значительно отличались между собой в зависимости от представлений, какой должна быть богиня Победы.

Помимо общей медали все страны с обеих сторон учредили кресты и медали для ветеранов, для раненых, для вдов и т. д.

Только в Германии не было такой награды. С поражением в войне рухнул императорский дом и началась революция, из которой родилась Веймарская республика, наград не имевшая. Тогда по всей стране стали создаваться многочисленные союзы, общества и землячества ветеранов, при этом каждое учреждало свой памятный знак, крест или медаль. В Веймарской республике их было создано несколько десятков, хотя официального признания они не имели.

Лишь через несколько лет по инициативе канцлера Гинденбурга был создан памятный крест для участников войны, раздававшийся уже в гитлеровской империи. Крест этот имел несколько разновидностей — для бывших военных, для вдов, для гражданских лиц...

Этим крестом, созданным в дни, когда уже зарождалась вторая мировая война и военные заводы Германии начали готовиться к выпуску новых пушек, завершается история наград первой мировой войны.

К 1917 году русская военная машина окончательно развалилась. Страна бесконечно устала от войны и разрухи — падение царизма было вопросом дней.

Деградация армии коснулась и наград. Если в первые месяцы войны награждение Георгиевским орденом или Георгиевским крестом было событием, о котором сообщали в газетах, и первые георгиевские кавалеры, вроде казака Крючкова, были почетными гостями в салонах и на раутах, то к третьему году войны награды потеряли свое значение. С 1916 года в целях экономии было запрещено использовать на их изготовление благородные металлы, и отныне все ордена и медали изготовлялись из бронзы или дешевого белого металла — хуже качеством были лишь последние награды Австро-Венгрии, изготовленные из нестойкого серого цинкового сплава.

Так как Георгиевских крестов было рождено множество, а по статуту положено было на лучах креста помещать его порядковый номер, то перед ними стали ставить «1/М» — что означало миллион. Буквы же «б. м.» или «ж. м.» напоминали о том, что кресты изготавливаются из желтого металла или белого металла.

Из белого сплава изготавливались медали «За храбрость» и «За усердие». Лишь медалей «За службу в полиции» или «За службу в тюремной страже» в эрзац-металле не встречается. То ли их вообще перестали выдавать к концу войны, то ли полиция и тюремщики смогли обойти закон.

Февральская революция в русскую наградную систему не внесла существенных перемен. Были проведены лишь косметические операции. На всех знаках отличия убрали царские короны. Лишился короны и двуглавый орел — герб империи. Орлу пришлось расстаться и с атрибутами самодержавия — скипетром, державой, а также частью пышных перьев, отчего он приобрел скромный, несколько ощипанный вид. Исчез девиз ордена св. Станислава, так как в нем было слово «царь». Наибольшее изменение коснулось медалей — на них профиль монарха был заменен св. Георгием, а для выданных ранее медалей появилось стыдливое правило — носить их лицевой стороной к груди, как бы прижимая лик царя к сердцу.

Изменений в наградной системе правления в период Временного правительства не было. Существует распространенное заблуждение, будто существовала медаль «Борцам за Свободу» с символическим изображением России, но это был жетон размером в медаль, и относится он к неисчислимой армии жетонов, рожденных Февральской революцией 1917 года.

Все награды царской России прекратили существование после Октябрьской революции. Уже 10 ноября 1917 года советской властью был опубликован Декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов. Упразднены были и все царские ордена, медали и знаки отличия. Еще через два месяца был закрыт капитул орденов, а вскоре прекратила существование и Георгиевская Дума.