Родовые титулы

Верхний слой благородного сословия составляло титулованное дворянство, т. е. дворянские роды имевшие баронские, графские, княжеские и другие родовые титулы. Последние в период феодализма в Западной Европе обозначали разные степени вассальной зависимости дворян (как феодалов) от сюзерена и в конечном счете от верховного сюзерена - короля. В России до начала XVIII в. существовал только княжеский титул, исключительно как наследственный, обозначавший принадлежность к роду, который в древности пользовался правом княжения (государственного управления) на определенной территории страны. В связи с созданием русского централизованного государства и обеднением многих из княжеских родов престиж титула упал. Этому способствовало и разрешение пользоваться княжеским титулом главам татарских и мордовских родов при принятии ими православия. Е. П. Карнович пришел к заключению, что наследственные князья "не только не представляли собой русской аристократии ... но даже не составляли безусловно высшей служилой знати, за исключением немногих родов", и "остаются в безызвестности и убожестве". По указу 1675 г. называние кого-либо князем (без имени) стало расцениваться как бесчестье. При Петре I впервые российские подданные стали получать родовые титулы западных государств, главным образом Священной Римской империи (объединявшей в это время немецкоязычные государственные образования); в Россию приехали иностранцы, обладавшие такими титулами; в состав страны вошли территории, где некоторые из этих титулов были распространены. В одном из "пунктов" к Табели о рангах уже определенно указывалось на существование "российского государства князей, графов, баронов". Пожалование родовых титулов нередко сопровождалось пожалованием земель и крепостных. Но формально обладание родовым титулом не было связано с определенным имущественным статусом и во многих случаях бароны, графы и князья не были богаты.

Князья и графы Священной Римской империи могли быть владетельными (действительными) или титулярными. Последние обладали лишь титулом графа или князя; первые же должны были иметь в пределах империи земельные владения. Титул графа Римской империи из числа русских подданных раньше других получили Ф. А. Головин (1701 г.), А. Д. Меншиков (1702 г.) и Г. И. Головкин (1707 г.). Княжеский титул еще в 1705 г. был пожалован А. Д. Меншикову. Затем лишь при Екатерине II его получили Г. Г. Орлов (1772 г.), Г. А. Потемкин (1776 г.), А. А. Безбородко (1784 г.), П. А. Зубов (1796 г.). Пожалования эти производились по просьбам российских императоров (императриц) и за заслуги перед Россией. Например, в январе 1776 г. Екатерина II просила "римского императора", "чтоб его величество удостоил генерала графа Григория Потемкина, много мне и государству служившего, дать Римской империи княжеское достоинство, за что весьма обязанной себя почту".

Пожалование российских подданных титлами Римской империи продолжалось до воцарения Павла I (1796 г.). В ряде случаев получение этих титулов предшествовало получению российских. Так, А. С. Строганов стал российским графом через 37 лет после того, как был пожалован в графы Римской империи (1761 и 1798 гг.).

В древней Европе баронский титул был самым важным и почетным. Это было общее обозначение как высших государственных чинов, так и феодальных владетелей, непосредственно подчиненных верховному сюзерену. В Древней Руси этот термин переводился с немецкого как "вольный господин". По мере распространения этого титула и увеличения числа его носителей (во многих случаях не имевших никаких имений) он "потерял в общественном мнении всякое уважение". Фактически титул барон стал просто указывать на дворянскую принадлежность.

Первым баронский титул в России в 1710 г. получил подканцлер П. П. Шафиров (внук крещеного еврея Шапиро) .В 1721 г. этот титул был дан тайному советнику Остерману (сыну немецкого пастора) за заключение Ништадтского мира. В следующем году баронство было пожаловано трем братьям Строгановым (носившим до того звание именитых людей). Возможно, такой состав первых баронов был случаен, но и затем пожалование баронского титула, в частности купцам (обычно в связи со 100-летием деятельности торгового дома), иностранцам и крещеным евреям стало традиционным. Во многих случаях пожалование баронства означало вместе с тем и пожалование дворянства. Но титул барона давался и дворянам. Так, в 1797 г. его получил А. А. Аракчеев. Всего в конце XIX в. в России было официально учтено около 240 баронских родов (в том числе тех, которые к этому времени пресеклись в мужском поколении). Вновь было выдано грамот на баронское достоинство с 1881 по 1895 г.- 45 и с 1895 по 1907 г.- 171. Из наследственных баронских родов большинство было прибалтийского и иностранного происхождения.

В отличие от рядовых дворян, не пользовавшихся своим частным титулом, бароны именовались этим титулом: господин барон и госпожа баронесса. Общий же их титул не отличался от дворянского (ваше благородие). Лишь однажды при пожаловании баронского титула тайному советнику И. А. Черкасову он был назван высокородным, причем этот общий титул перешел и к его потомкам. Формула обращения была единственным отличием российских баронов от рядовых дворян.

Первым собственно российским графом стал фельдмаршал Б. П. Шереметев, получивший этот титул в 1706 г. за усмирение стрелецкого бунта в Астрахани. В 1709 г. графский титул был пожалован Г. И. Головкину (и он стал "дважды графом"), а в следующем году И. А. Мусину-Пушкину, генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину, П. М. Апраксину и бывшему учителю царя Н.М. Зотову (по смерти Зотова в 1717 г. его наследникам запрещено было пользоваться графским титулом). Затем титулы графа были даны генерал-фельдцейхмейстеру Я. В. Брюсу (1721 г.), обер-шенку А. М. Апраксину и П. А. Толстому (1722 г.).

При преемниках Петра I графскими титулами были удостоены "сравнительно весьма немногие" (главным образом фавориты Екатерины II). Зато Павел I за четыре года царствования проявил необычайную щедрость, пожаловав этот титул 26 лицам. По крайней мере в четырех случаях графский титул был пожалован дамам (вдовам) с их потомством: статс-даме баронессе Ш. К. Ливен, вдове действительного тайного советника Н. Д. Протасовой, статс-даме Ю. Ф. Барановой и вдове генерал-адъютанта В. Н. Ростовцевой.

В XVIII в. графский титул расценивался как не менее, а иногда и более почетный, чем княжеский. Этому способствовало то обстоятельство, что российские графы стали пользоваться общим титулом ваше высокоблагородие (князья же общего титула еще не имели), а затем и ваше сиятельство (при Петре I этим титулом пользовались только сенаторы).

Графских родов к 1894 г. было учтено 310 (в том числе около 70 пресекшихся в мужском поколении). С 1856 по 1908 г. состоялось 88 новых пожалований графского титула. В XIX и в начале XX в. графский титул часто давался как награда за деятельность на посту министра. По наблюдениям Е. П. Карновича, в XIX в. титул графа жаловался "в большей части" тем, кто уже имел орден Андрея Первозванного, т. е. как более высокая награда. Вплоть до свержения царизма лиц, обладавших титулом графа, было "гораздо менее, чем князей".

К началу XVIII в. в стране существовало 47 русских княжеских родов; некоторые из них насчитывали до 30 представителей (князья Волконские и Гагарины). Еще до того часть княжеских родов пресеклась в мужском колене или утратила свои титулы, поскольку последние не давали никаких особых прав, а многие роды обнищали. В XVII столетии князья Вяземские, например, служили в нескольких поколениях попами и дьячками в селах у помещиков средней руки, а князья Белосельские были приживалами у каких-то Травиных. Среди обедневших родов были и такие, которые вели свое происхождение от Рюрика.

Из этих 47 родов к 1880-м гг. пресеклись в мужском колене 11. Известно, что в 1840-е гг. в числе жителей г. Боровска Калужской губернии была последняя представительница бывших вотчинников края князей Боровских, которая вышла замуж за одного из боровских мещан и утратила свой титул. Узнав об этом браке, Николай I распорядился выдать молодым на обзаведение 10 тыс. р.

До 1797 г. новых княжеских фамилий в России не возникало, за одним, впрочем, исключением: в 1707 г. титул князя Ижорского был пожалован А. Д. Меншикову.

При Павле I титул российского князя с титулом светлость впервые был пожалован вице-канцлеру графу А. А. Безбородко; в начале 1799 г. титул светлейший князь получил генерал-прокурор П. В. Лопухин; в августе 1799 г. титул российского князя с титулом Италийский был дан генерал-фельдмаршалу графу А. В. Суворову-Рымникскому (с правом передачи его потомкам "мужского и женского родов") в связи с пожалованием ему сардинским королем Виктором-Эммануилом "достоинства князя с титулом его двоюродного брата";^* наконец, княжеский титул был дан армянскому патриарху Иосифу Аргутинскому. Пожалование титулом светлейшего князя наследственных князей стало практиковаться только во второй четверти XIX в.- при Николае I.

^* (Давая разрешение Суворову на принятие такого титула, Павел I разъяснил, что "через это" Суворов "и ему войдет в родство ... потому что владетельные особы между собою все почитаются родней".)

Светлейшие князья имели общий титул ваша светлость; в отличие от них наследственные князья с конца XVIII в. стали именоваться (как и графы) "сиятельными" с общим титулом ваше сиятельство.

Александр I пожаловал княжеским достоинством с титулом светлости генерала от инфантерии графа М. И. Голенищева-Кутузова, председателя Государственного совета фельдмаршала графа Н. И. Салтыкова и русского посла на Венском конгрессе графа А. К. Разумовского. Кроме того, княжеский титул (без светлости) был дан фельдмаршалу графу М. Б. Барклаю-де-Толли.

При Николае I число пожалований княжеского титула увеличилось. Первой его получила (а затем и титул светлости) статс-дама графиня Ш. К. Ливен. Титул светлейшего князя Варшавского получил фельдмаршал граф И. Ф. Паскевич-Эриванский. Затем княжеский титул (без светлости) был дан фельдмаршалу графу Ф. В. Остен-Сакену, председателю Государственного совета графу В. П. Кочубею, графу И. В. Васильчикову, военному министру графу А. И. Чернышеву и наместнику на Кавказе графу М. С. Воронцову (двое последних впоследствии получили титул светлости). Титул светлейшего получили наследственные князья: фельдмаршал и министр императорского двора П. М. Волконский (1834 г.), а затем московский генерал-губернатор Д. В. Голицын.

Множество ходатайств о пожаловании княжеских титулов поступало от грузинского дворянства. Особые комиссии в Тифлисе и Кутаиси, учрежденные для разбора относящихся к этому дел, в 1850 г. признали княжеский титул за 69 фамилиями - претендентами, "кроме множества тех фамилий, которым и прежде еще придано было название князей".

В царствование Александра II было лишь одно пожалование княжеского титула (без светлости) - председателю Государственного совета графу А. Ф. Орлову и одно пожалование титула светлейшего князя государственному канцлеру наследному князю А. М. Горчакову (это было последнее пожалование титула светлейшего князя).

Примерно из 250 учтенных к концу XIX в. княжеских родов около 40 вели свою родословную от потомков Рюрика и Гедимина. 56% всех княжеских фамилий составляли грузинские. Княжеских родов, получивших этот титул по пожалованию, было немного - около 20. Всего же с 1856 по 1908 г. было 32 таких пожалования. Во многих случаях старые и новые княжеские роды пресекались (Безбородко, Лопухины, Голенищевы-Кутузовы, Разумовские, Барклай-де-Толли, Остен-Сакены и Воронцовы, а роды князей Меншиковых, Суворовых-Италийских и Чернышевых имели только по одному мужскому представителю). К началу XX в. около 30 татарских (точнее, мусульманских), калмыкских и мордовских фамилий имели свой национальный княжеский титул, который считался по достоинству ниже баронского (они не пользовались правом на общий титул, который принадлежал великороссийскому княжескому титулу).

Чаще всего пожалование родовыми титулами производилось в порядке постепенности: сначала младшими, затем более высокими, которые заменяли прежние. В частности, княжеские титулы жаловались лицам, уже имевшим графский титул, а титулы светлейших князей - тем, кто имел княжеский. Лишь в исключительных случаях можно было иметь два родовых титула одновременно - при условии удвоения фамилии за счет пожалованной почетной или полученной по наследству фамилии другого рода. Известно, что А. В. Суворов за победы был награжден титулами графа Рымникского и князя Италийского. Генерал-фельдмаршал И. Ф. Паскевич получил титул графа с добавлением к фамилии "Эриванский", а затем еще был пожалован титулом князя Варшавского. В 1856 г. графский титул получил генерал от артиллерии генерал-адъютант С. П. Сумароков. Наследников в мужском поколении он не имел, поэтому для того, чтобы фамилия и графский род не прекратились после его смерти, в 1875 г. мужу его дочери Ф. Н. Эльстону было разрешено именоваться графом Сумароковым-Эльстоном. Сын последнего гвардии поручик Ф. Ф. Сумароков-Эльстон женился на дочери князя Н. Б. Юсупова, которая после смерти отца (в 1891 г.) осталась единственной представительницей рода. Поэтому Александр III разрешил ее мужу и ей именоваться князьями Юсуповыми графами Сумароковыми-Эльстон с условием, чтобы титул князей Юсуповых переходил только к старшим в роде из их потомков. Барон В. Г. Нолькен получил право именоваться графом Рейтерном бароном Нолькеном после кончины бездетного министра финансов, а затем председателя Комитета министров М. Х. Рейтерна, пожалованного графским титулом. Право это он получил, поскольку был племянником Рейтерна. Смысл этой акции заключался в увековечении памяти М. Х. Рейтерна.

Случайность и неосновательность возникновения титулованных родов иллюстрирует история светлейших князей Ливен. В 1783 г. Екатерина II воспитание своих внуков (будущего Николая I и великого князя Михаила Павловича) поручила сорокалетней вдове генерал-майора барона О. Г. Ливена - Ш. К. Ливен. Последняя прославилась "ревностным служением при дворе в продолжение 45 лет" (умерла в 1828 г.): в 1794 г. Ливен получила звание статс-дамы; в 1799 г. Павел I возвел ее с потомством в графское достоинство; в день коронации Николая I в 1826 г. графиня Ливен была возведена со всем семейством в княжеское достоинство с титулом светлости.

Высшей (третьей) степенью княжеского титула был титул великий князь, который мог принадлежать лишь членам царской (императорской) фамилии. Титул великого князя (т. е. старшего в ряду других) издревле был известен в России. С XV в. в связи с падением Византийской империи глава Российского государства стал именоваться царем и великим князем. Слово "царь" происходит от имени (фамилии) древнеримского императора Гая Юлия Цезаря, которое было воспринято и его преемниками, став элементом их титула. Затем этот титул перешел в Византийскую империю, где кесарем (т. е. цезарем же) назывались ближайшие родственники императора. Титул царь в России дополнялся титулом самодержец, который исторически означал независимость царской власти от золотоордынских ханов. Позже он стал отождествляться с термином "абсолютный" - независимый ни от какой другой светской или духовной власти, ни от собственного народа. В октябре 1721 г. Петр I принял императорский титул. Этот акт должен был еще раз подтвердить преемственность власти от глав Римской и Византийской империй и поднять политический статус России. В Западной Европе императорский титул обычно принадлежал главе крупнейшей и могущественнейшей монархии, а его получение санкционировалось папской властью. К началу XVIII в. им пользовался только глава Священной Римской империи германской нации. С принятием императорского титула русские монархи (этот термин, который может быть переведен как единоправец, пришел в Россию с Запада в XVIII в.) не совсем отказались от титулов царь и великий князь - оба они стали употребляться в составе так называемого большого титула для обозначения их политических ("владельческих") прав на отдельные части империи (например, российский император считался царем казанским, астраханским и сибирским и великим князем смоленским, тверским, вятским "и иных" земель).

В декабре 1721 г. было принято решение, что супруга императора должна именоваться цесаревино величество, а дочери - цесаревны. В некоторых особо торжественных случаях сам император - цесарское величество. Однако при ближайших преемниках Петра от этих наименований постепенно отказались.

В XVIII в. формируется состав величаний - хвалебных эпитетов, сопровождавших употребление царского титула. Вошедшее в обиход во второй половине XVII в. величание тишайший, являвшееся неудачным переводом с латыни, было заменено на всемилостивейший. Ранее применявшееся величание благоверный было передано детям императора, а применительно к нему самому заменено на благочестивейший. Вошло в употребление величание августейший.

Специальное законоположение об императорской фамилии было разработано и принято лишь в 1797 г. Согласно ему, императорскую фамилию составляли император, императрица (жена), вдовствующая императрица (мать) и великие князья: сыновья, дочери, внуки, правнуки и праправнуки здравствующего или умершего императора. Великий князь - наследник престола (обычно старший сын императора) имел, кроме того, титул цесаревич. В отступление от правил в октябре 1799 г. этот титул был дан, кроме наследника Александра Павловича, еще и Константину Павловичу (в награду за участие в итало-швейцарском походе), который сохранял его до самой смерти (1831 г.). Родственники императоров ниже праправнуков, а после 1885 г.- ниже внуков (практически появление этих поколений родства стало возможно лишь в конце XIX в.) получали по закону титул князь императорской крови.

Император, обе императрицы и все великие князья (включая наследника) с их женами обладали исключительным правом официально именоваться частным титулом с предикатом государь или государыня (например, государь император). Слово "государь" являлось фонетическим преобразованием общеславянского "господарь", восходящего к слову "господь" - глава семьи, владыка, бог ("господь" восходит к греческому "деспот"). При назывании великих князей (т. е. когда о них шла речь в третьем лице), кроме титула, указывалось имя и отчество. По наблюдениям В. И. Даля, в XIX в. существовала определенная система в устном и письменном использовании предиката государь с "величаниями": к императору обращались всемилостивейший государь, к великим князьям - милостивейший государь, а ко всем прочим лицам - милостивый государь.

Император и обе императрицы имели общий титул - ваше императорское величество, наследник и другие великие князья - титул ваше императорское высочество (слово "императорское" при устном обращении могло опускаться), а князья императорской крови - титул ваше высочество (с 1886 г. младшие сыновья праправнуков императора - титул ваша светлость). Известны случаи пожалования титула императорское высочество дальним родственникам императора. Так, в 1845 г. этот титул был пожалован внуку императора Павла I по женской линии и племяннику Николая I принцу Петру Ольденбургскому.

В середине XIX в. (к концу царствования Николая I) императорская фамилия насчитывала 28 человек, в 1881 г.- 43, в 1894 г. - 46, в начале XX в. - 53 и в 1914 г. - более 60 человек.

Из всех родовых титулов лишь титулы великого князя и князя императорской крови по закону сообщали их обладателям существенные права. В первом же пояснительном пункте к Табели о рангах говорилось: "Принцы, которые от нашей крови происходят, и те, которые с нашими принцессами сочетаны, имеют при всяких случаях председательство и ранг над всеми князьями и высокими служителями Российского государства". В соответствии с законом 5 апреля 1797 г. великие князья при крещении, а князья императорской крови по достижении совершеннолетия получали орден Андрея Первозванного и тем самым чин III класса (хотя реально они начинали службу с нижних чинов). Кроме того, они получали значительные капиталы за счет так называемых удельных имуществ, принадлежавших императорской фамилии.

Принадлежность же к прочим титулованным дворянским родам сама по себе не давала никаких особых прав ( кроме права на частный и общий родовые титулы, которые употреблялись взамен титулов по должности, чину и званию).^* Идея этого также была заложена в Табели о рангах, которая не только не включала родовые титулы в классы, но и поясняла от имени законодателя: "Сыновьям российского государства князей, графов, баронов, знатнейшего дворянства, такоже служителей знатнейшего ранга ... мы позволяем для знатной их породы или их отцов знатных чинов в публичной ассамблее, где Двор находится, свободный доступ перед другими нижнего чина и охотно желаем видеть, чтоб они от других во всяких случаях по достоинству отличались; однакож мы для того никому какого ранга не позволяем, пока нам и отечеству никаких услуг не покажут". Вследствие довольно частых и не всегда оправданных пожалований и нередко материальной необеспеченности титулованных родов сами эти титулы не пользовались авторитетом в обществе, особенно во второй половине XIX - начале XX в. Более титула по происхождению ценились сама родовитость и заслуги рода. Известны случаи, когда знатнейшие дворянские роды вообще не имели титулов по достоинству и считали излишним принимать их. Так, например, род Нарышкиных был в родстве с династией Романовых (поскольку Н. К. Нарышкина была матерью Петра I, а А. Л. Нарышкина - его двоюродной сестрой по отцу), но не имел ни княжеского, ни графского титулов. Тем не менее, по наблюдениям Е. П. Карновича, они "считались как бы членами царского дома и во всех торжественных случаях занимали первенствующее место среди всех вельмож и царедворцев, несмотря даже иной раз на их невысокую чиновность". Со времен Елизаветы Петровны представители этого рода всегда занимали высшие придворные должности. Существует предание, что герои Отечественной войны 1812 г. генералы Н. Н. Раевский и А. П. Ермолов (затем "покоритель Кавказа") отказались от предложенных им графских и княжеских титулов, ссылаясь на достаточную известность заслуг и достоинств своих фамилий.

^* (На практике же принадлежность к знатному роду все же способствовала карьере. Так, во второй половине XIX в. у генералов и адмиралов, имевших родовые титулы, сроки выслуги высших чинов оказывались на 3-4 года короче.)

Правовой основой для бесспорной передачи потомкам как родовых титулов, так и почетных фамилий было прямое нисходящее родство по мужской линии. В тех случаях, когда такие потомки отсутствовали, титулы (вместе с родовыми фамилиями) и почетные фамилии могли передаваться по другим линиям родства и даже свойства, каждый раз на основании особого разрешения императора. При этом принимались во внимание, с одной стороны, желательность сохранить в русской истории старинную или прославившуюся титулованную фамилию, а с другой - наличие достойных преемников.

Передача титулов пресекшихся родов по женской линии стала практиковаться только в павловское царствование. Собственно, передавался не титул, а титулованная фамилия. Так, титул князей Ромодановских вместе с их фамилией перешел к роду Ладыженских, которые стали именоваться Ладыженскими князьями Ромодановскими. А в 1878 г. княжеский титул вместе с фамилией князей Одоевских (старейшей в роду Рюриковичей) был передан некоему Н. Н. Маслову, мать которого была урожденной Одоевской.

Графские титулы Бенкендорфа, Киселева и Ридигера были переданы их племянникам-однофамильцам. Графский же титул и почетная фамилия Н. Н. Муравьева-Амурского перешли к одному из его племянников - В. В. Муравьеву. Титул и фамилия графа М. Х. Рейтерна перешли к мужу дочери его сестры барону В. Г. Нолькену. А графский титул известного участника кавказских войн генерала Н. И. Евдокимова вместе с его фамилией был передан мужу племянницы его жены некоему Доливо-Добровольскому, т. е. не только по женской линии, но и по свойству.

При передаче родового титула и фамилии в другой род иногда делались ограничения относительно того, что этим титулом и фамилией будет пользоваться только одно лицо по праву первородства. Так было при передаче княжеского титула и фамилии Одоевских в род Н. Н. Маслова, а также княжеского титула и фамилии Юсуповых в род графа Сумарокова-Эльстона.

В некоторых случаях, когда кандидат в восприемники угасшей фамилии казался неподходящим для этого, разрешение на передачу титула и фамилии не давалось. С. Ю. Витте рассказывает в своих мемуарах, что, поскольку мужская линия графов Паниных пресеклась, Александр II обещал передать "имя графа Панина" его дочери при выходе замуж, "чтобы эта фамилия не пропала". Однако, когда графиня вышла замуж за одного из сыновей А. А. Половцова, Александр III отказался выполнить обещание своего отца.